Перкинс посмотрел на Рекса Брэндона.

— А что, если это была одна из тех двух девушек, которыеприехали вместе с ребятами? — спросил он.

Брэндон перевел задумчивый взгляд на окружного прокурора.

— Не исключено, Дуг, что мы допустили ошибку, отпустив этихдевушек, — сказал он негромко. — Особенно одна из них показалась мне слишком ужсамоуверенной.

— Нет, все идет нормально, Рекс, — ответил Селби. — Задержимы их для дознания, мы все равно не добились бы никакой информации. А так этотанонимный звонок свидетельствует, что кто-то очень заинтересован в том, чтобымы смогли докопаться до правды.

— Допустим, что бродяга убил того, за кем охотился.Интересно, куда в таком случае он подевал тело? — произнес шериф.

Селби взглянул на часы.

— Что ж, — сказал он, — если нам суждено найти сегодня ещеодин труп, я хотел бы сперва принять душ, побриться и что-нибудь съесть.

— Отличная идея, — согласился Перкинс. — Нет, вы толькопосмотрите на этот дождь! Можете мне поверить, рыбалка в нынешнем году будетотменная…

К девяти часам утра в субботу дождь все еще не утихал, хотяи превратился из сплошного ливневого потока, каким был ночью, в холодную,плотную и унылую изморось. Стряхнув с плаща капли, Дуг Селби повесил его настоявшую в кабинете вешалку и с удовольствием принялся раскуривать ароматнуютрубочку. Секретарша принесла почту и, получив на вопрос, будет ли диктовка,отрицательный ответ, вышла.

Так он просидел минут двадцать, неподвижно уставившись впространство. Теплая поверхность покоящейся в ладони трубки давала странноеощущение уюта, а небольшие облачка душистого дыма, которые он время от временивыпускал, помогали сосредоточиться.

— К вам Сильвия Мартин из «Кларион», — неслышно войдя вкабинет, произнесла секретарша.

— Пригласите ее, — ответил Селби.

Сильвия Мартин шагнула в кабинет с беззаботнойраскованностью человека, уверенно чувствующего себя на любой территории. Онабыла немного моложе окружного прокурора и являла собой обладательницу точенойфигурки, смеющихся карих, под цвет волос, глаз, симпатичного, бойко вздернутогоносика и губ, которые всегда были готовы к улыбке. Лишь те, кто имел честьзнать ее достаточно близко, понимали, что за своенравным характером и острымязычком у нее скрывается невероятно живой ум и жгучее стремление добиться успехав своей профессии.

— Привет, — Дуг! — сказала она.

Селби ответил на приветствие и развернул свое кресло кстулу, на который она опустилась. Сильвия окинула одобрительным взглядом еготрубку.

— Великий сыщик — собственной персоной, — произнесла она.

Селби усмехнулся.

— Чем я могу быть полезен «Кларион» в столь пасмурное утро?

— Меня интересует информация относительно происшествия вмотеле «Кистоун», Дуг, — ответила она.

Селби вытряс пепел из трубки, набил ее, еще теплую, слегкаотсыревшим ароматным табаком и вновь раскурил.

— Сегодня утром, — начал он, — часа в четыре, мне позвонил…

— Я не об этом, — перебила она. — Все это мне уже известноот шерифа и эксперта. Мне нужно другое — подноготная.

— Ты имеешь в виду факты, которые…

— Нет, не факты, — произнесла она. — А выводы. Ведь у тебяуже наверняка возникли какие-то мысли?

— Откровенно говоря, никаких, — ответил Селби.

— Отто Ларкин, шеф полиции, конечно, сильный козырь в руках«Блейд». Думаю, в вечернем выпуске они поместят интервью с ним, а от себяприбавят десяток восклицательных знаков. Понимаешь, мне просто позарез нужнораздобыть что-нибудь новенькое для нашего утреннего номера.

— Что ж, возможно, что-нибудь новенькое скоро появится, —ответил он.

— Мой редактор, — ухмыльнулась она, — из всяких там«возможно» колонку не сделает. Поэтому почему бы нам не попробовать изобрестичто-нибудь новенькое прямо сейчас?

— В каком направлении?

— О, все тех же восклицательных знаков! Скажем, можнопустить в дело тот факт, что сын одного из самых респектабельных людей нашегогорода оказался замешанным в игре на деньги.

— Тебе и карты в руки.

— Так Стэплтон действительно был там?

— Да.

— И это правда, что ты конфисковал его долговую расписку насто долларов?

— Рано же ты, должно быть, сегодня поднялась, Сильвия, —усмехнулся Селби.

— Да, приходится пошевеливаться, — согласилась она. — Таквсе же да или нет, Дуг?

Он кивнул.

— Что ж, это подходящая новость. Вот только не знаю,пропустит ли ее редактор. Ведь Чарльз де Витт Стэплтон чуть ли не хозяингорода. И если ты хочешь знать мое личное мнение, это позор. Увы, из-за того,что ему здесь принадлежит сахарный завод, многие готовы ходить перед ним назадних лапках — а это ему и нужно… Кстати, ты собираешься выдвигать противТриггса обвинение в содержании игорного притона?

— Пока не знаю.

— Что ж, если ты не станешь предъявлять иск, моя газета,пожалуй, не станет упоминать о Джордже Стэплтоне. А почему ты не хочешь этогоделать? Из-за Инее?

Селби почувствовал, как у него вспыхнули щеки.

— Нет, — коротко ответил он.

— Будь осторожен, — предупреждала она. — Такую фигуру, какЧарльз де Витт Стэплтон в стане врага лучше не иметь. Если он щелкнет кнутом…Ах, Дуг, смотри, как бы они не обвели тебя вокруг пальца. Это я о Стэплтонах.

— Триггс прикроет свою игорную и перестанет развращатьмолодых ребят, — упрямо произнес Селби. — Я добьюсь этого, и мне не важно, ктои как будет пытаться на меня давить.

— Кстати, Триггса нельзя очень уж винить, — заметила она. —Большую часть его постоянной клиентуры составляют городские юнцы. Людипостарше, если им хочется повеселиться, едут в Лос-Анджелес, снимают номер вотеле и предаются каждый своему излюбленному виду порока. А молодежь к рассветудолжна бывать дома. Матери девушек и слышать не желают о том, чтобы ихдрагоценные дочери путешествовали в город без няньки. Поэтому дочкиотправляются в придорожные ресторанчики, танцуют, подогревают себя парой рюмокспиртного, а на обратном пути останавливают машину где-нибудь на обочине ицелуются. Вот такова, если вы не знаете, господин окружной прокурор, суроваяправда жизни, коей мы живем в нашей процветающей сельской местности.

— Знаю, знаю, — усмехнулся Селби.